О своей судьбе рассказывает труженица тыла с Казанской ТЭЦ-1.
Основательница трудовой династии
С дочерью Фирдаус Нурания Шигапова ждала нас, чтобы побеседовать, заготовив целую кипу семейных фотоальбомов. В них уместилась вся непростая жизнь труженицы тыла длиной в… 94 года! Она с удовольствием рассказывала о себе, каждый раз давая повод подивиться ее незаурядной памяти.
Фирдаус Мударисовна сообщила, что ее мама до сих пор готовит еду, варит вкусные каши и супы, убирается в квартире, читает книги, смотрит телевизор, а летом обязательно выходит погулять во двор дома или выезжает с семьей за город в сад.
Вся семья Шигаповых работала на Казанской ТЭЦ-1. Сама Нурания Бареевна почти четверть века трудилась стрелочницей в топливно-транспортном цехе. Здесь же сливщиком мазута и контролером-погрузчиком на протяжении 50 лет работал и ее муж Мударис Галеевич. Позднее в топливно-транспортный цех пришли ее средняя дочь Фильсина и зять Николай – бывший муж старшей дочери Фирдаус. В химическом цехе трудилась младшая дочь Фарида, а в электрическом – Фирдаус.
Сегодня на КТЭЦ-1, в котельной «Азино», традиции трудовой династии продолжает внук Нурании и сын Фильсины – Рафаэль Исмагилович Шарипов, инженер по автоматизированным системам управления производством.
Отец потерял в лагере зрение
Родилась Нурания Шигапова в январе 1931 года в селе Старый Ашит Арского района. Мать и отец работали в колхозе. Многодетная семья жила натужно. В хозяйстве спасала лошадь – настоящая труженица-кормильца.
Как-то Барей купил на рынке в Большой Атне барашка, а дома зарезал его и решил продать часть мяса, чтобы на вырученные деньги отремонтировать крыльцо дома. Один из соседей, узнав об этом, сообщил куда следует. Этот недоброжелатель позавидовал Шигаповым, вероятно, положив глаз на их лошадку. Думал присвоить животину, но, к счастью для владельцев, из этого ничего не вышло.
Однако Барей по доносу был арестован и позднее осужден за спекуляцию на пять лет с отбыванием срока в исправительно-трудовом лагере. Исполнять наказание его сослали на строительство Беломорканала. Однажды, работая на поселении в тяжелейших условиях, Барей попытался отработать две нормы за смену (за одну норму полагалось полбуханки хлеба). Но надорвался на поднятии тяжести и из-за чего вскоре стал терять зрение.
Домой вернулся практически ослепшим. Лечение не помогло. Поэтому, когда началась война, Барей уже не подлежал мобилизации. Но на фронт забрали обоих его сыновей – в семье Шигаповых они были старшими детьми. На войну вскоре ушел и дядя Нурании Малик – брат ее мамы.
Впоследствии Малик попал в плен, но по окончании войны после длительных проверок со стороны особистов и связанных с этим мытарств ему посчастливилось вернуться живым и невредимым на родину. Забегая вперед, скажем, что дядя Малик часто делился с племянницей рассказами о том, как немцы издевались над заключенными. «После первого такого страшного рассказа я проплакала всю ночь», – вспоминает сегодня Нурания-апа.
Но, пока шла война, семье Барея и в тылу жилось несладко. Сам он перебивался в колхозе различными подручными работами – насколько позволяла инвалидность незрячего. Конечно, на жизнь этого категорически не хватало. Поэтому на работу в колхоз вскоре пошли все четыре дочери Шигаповых. Нурание тогда исполнилось всего-то 12 лет.
Из прошлогодних клубней варили похлебку
В Старом Ашите наша героиня успела отучиться в школе до пятого класса. В свободное время от учебы время она вместе с сестрами работала на ферме, а летом – еще и в поле. Часто девчонки успевали бегать в лес – за травами, грибами и ягодами. Или с мальчишками на речку – за рыбой. Хлеба же не видели в глаза.
Хлеб колхозникам не полагался. «Весь урожай пшеницы – до единого зернышка! – уполномоченный из райцентра изымал на нужды фронта, – вспоминает Нурания Бареевна. – Поэтому на селе недоедали, детям все время хотелось есть. Большой радостью был приход весны, когда ребятне разрешали собирать на полях оставшиеся клубни картофеля прошлогоднего урожая.
Многие картофелины вымерзли и были непригодны для употребления в пищу. «Но мы все равно собрали их и несли домой. Из клубней мама цедила крахмал, из которого можно было варить похлебку. А если повезет, то удавалось напечь вкусные маленькие лепешки», – со слезами на глазах вспоминает Нурания.
Однако продолжаться так долго не могло. Когда в последний год войны запрет на переселение сельчан в город ослаб и когда в деревне стало совсем голодно, Шигаповы покинули Старый Ашит и отправились за заработки в Казань.
Артисты подкармливали хлебом и сахаром
Поначалу город встретил Шигаповых неприветливо. Поселились они в подвале котельной, куда на работу устроились родители.
Нурания оканчивала школу – училась в последних шестом и седьмом классах. На учебу ходила в татарскую школу в Суконной слободе.
После реабилитации отца Шигаповым дали отдельную комнату и ни где-нибудь, а в центре города, в доме на улице Баумана. Там жили актеры татарского театра, с которыми семья из арской глубинки очень подружилась.
«Артисты были очень веселыми, добрыми и щедрыми людьми, – говорят Нурания-апа. – Здесь наша семья зажила наконец-то более-менее благополучно. Нас, детей, эти творческие соседи часто подкармливали. Делились с нами то куском хлеба, а то и всяческими вкусностями и даже куском сахара, пряником. Для меня это был настоящий пир живота!»
Артисты вскоре пристроили юную Нуранию на работу администратором гостиницы для приезжих актеров, которая располагалась в этом же доме. Здесь она проработала до 17 лет.
Затем перешла на фабрику «Динамо», а еще позднее – стала контролером на меховой фабрике.
Полюбили друг друга… по почте
В 32 года Нурания Бареевна пришла в топливно-транспортный цех Казанской ТЭЦ-1 стрелочницей, а за три года до выхода на пенсию ушла в составители поездов. Здесь же сливщиком мазута работал и ее муж Мударис Гареевич, с которым во время его службы в армии Нуранию заочно познакомили подруги.
Мударис три года служил в частях Западной группы советских войск в ГДР [Восточной Германии], между молодыми людьми завязалась активная почтовая переписка. Не видя Нуранию вживую, парень влюбился в нее с головой – такие красивые письма Нурания ему писала.
А когда жених вернулся из армии, то он понял, что чувства его не обманули – его избранница и правда очень понравилась ему. Они сыграли свадьбу, и вскоре у них родились три дочери.
Кроме них, сегодня у Нурании Бареевны три внука, две внучки и шесть правнуков!
Эта служба и опасна, и трудна
На вопрос, как ей работалось на станции, Нурания Бареевна не скрывает: тяжело… Временами очень тяжело.
Специалисты, которые раньше работали в топливо-транспортном цехе, отвечали за прием, хранение и своевременную подачу топлива на основное производство по генерации. Именно они были первым звеном в производственной цепочке по выработке энергии. Работать приходилось посменно, по 12 часов в сутки. И днем, и ночью. И в жару, и в холод. И в ливень, и в страшные снегопады. При этом контактировать приходилось с тяжелыми инструментарием, причем обыкновенный железнодорожный башмак (его стандартный вес – 7 кг), который используется для закрепления цистерны под разгрузку, – не самый тяжелый рабочий предмет.
Обычно теплоэлектростанции до прихода газа работали на угле или мазуте. На типичной «мазутной» станции, какой являлась Казанская ТЭЦ-1, именно топливно-транспортный цех первым встречал транспорт с прибывавшим топливом. Для разгрузки и складирования мазута тогда использовался в основном железнодорожный транспорт.
На станцию приходило несколько сотен цистерн с мазутом в месяц, стандартный состав – 16 цистерн, рассказывает Нурания-апа. В короткие сроки цистерны необходимо было разгрузить, топливо перекачать и обеспечить подачу топлива далее в котельный цех.
И без объяснения понятно: работа стрелочника крайне ответственна. Безопасность на железной дороге в первую очередь зависела от стрелочника. Не зря в народе говорили: «Во всем виноват стрелочник». Ведь если он будет медлить и вовремя не проделает необходимый процесс, может произойти столкновение вагонов или следование состава в тупик. Стрелочник должен досконально знать об устройстве стрелочного перевода, правилах перевода, запирании стрелок, назначении стрелочного замка, тормозного башмака и другую информацию необходимую для проведения работ на железнодорожной ветке…
Нурания Бареевна, вспоминает, что за одну смену только переводить стрелки приходилось около сотни раз. А еще нередко этой небольшого роста и хрупкой женщине самой приходилось подталкивать вагоны для сцепки или наоборот для разводки – помощников рядом не было.
Настоящее счастье – это любовь и уважение
Но она никогда не жаловалась, говорит Нурания Бареевна. Наоборот, сегодня вспоминает работу на ТЭЦ с благодарностью.
«Мне очень повезло с мужем, который всегда помогал мне по работе, с другими коллегами и с начальством. Руководство станции уважительно относилось к нам, труженикам-передовикам. Поддерживало словом и делом. И потому, когда настало время, нашей семье одной из первых на станции дали благоустроенную квартиру», – говорит Нурания-апа.
«Меня и сегодня не забывают: раньше всегда приглашали на встречи с директорами станции, преподносили и преподносят подарки, навещают на дому. Спасибо всем за заботу. Теперь моя жизнь – как море, которое после долгих штормов и даже ураганов наконец-то успокоилось и затихло, лаская взор солнечными лучиками. О чем мне еще мечтать? У меня всё и так есть.
И живу я в окружении в любви и уважении своих близких, детей и правнуков. А это, поверьте, и есть настоящее счастье!»
Андрей Лебедев, ведущий специалист пресс-службы АО «Татэнерго»
Вся семья Шигаповых работала на Казанской ТЭЦ-1. Сама Нурания Бареевна почти четверть века трудилась стрелочницей в топливно-транспортном цехе. Здесь же сливщиком мазута на протяжении 50 лет работал и ее муж Мударис Галеевич. Позднее в тот цех пришли их средняя дочь Фильсина и зять Николай – бывший муж дочери Фирдаус. В химическом цехе трудилась дочь Фарида, а в электрическом – Фирдаус.
На снимке в верхнем ряду слева направо: дочь Фильсина, бывший муж дочери Фирдаус Николай, сама Фирдаус; во втором ряду – муж Мударис Гараевич и Нурания Бареевна. Все пятеро работали на Казанской ТЭЦ-1. Год съемки – ориентировочно 1984-й.
